В последнее время ей всё меньше нравились подобные сборища.
Нет, птицы по-прежнему казались ламповыми и классными, но... Савина почти весь вечер провела в своём углу, уткнувшись в чужой свич, лишь изредка поднимая глаза от экрана. И,
по правде говоря, сейчас состояние антикафе занимало её куда больше происходящего.
От предвкушения завтрашней — сегодняшней? — уборки мутило заранее.

Пойло здесь было ни при чём: Анечка Савина, как хорошая девочка, была бесконечно далека
от алкогольных радостей жизни. Вряд ли прошедшую ночь она назвала бы хоть сколько-нибудь яркой, однако брат, наверно, мог бы ей гордиться, и этого всё снова становилось правильным.

Чёрные ногти скользили по джой-конам с негромким шумом.
Она даже на секунду задумалась, как бы при необходимости описала его на на этих ваших ролевых форумах, но задумалась лениво, вскользь, больше сосредоточенная на других вещах. Даже играла она скорее механически, едва задумываясь, что и зачем вообще делает.

Кто-то опустился рядом, и Савина подняла глаза с некоторой опаской.
Разговаривать не хотелось, так что она почти обрадовалась, увидев Гончарова. Ну, Пеликана. Они никогда толком не общались, поэтому пальцы быстро закрыли игру, а губы уже слегка приоткрылись, чтобы произнести парочку дежурных фраз и попрощаться.

Да-да, вот, огромное спасибо за свич. Приятно было пообща... стоп, что?

Савина замешкалась с ответом, спешно соображая, как бы поизящнее отказаться.
Сослаться на то, что ей нужно будет выпроводить всех, прибраться и всё закрыть, а ещё — там за стенкой стоит ставший таким родным диван, поэтому она сегодня поспит здесь и...

— Иди-иди, — прокричал знакомый голос из подсобки, а спустя несколько секунд оттуда высунулась взъерошенная голова Житенёва, одного из её коллег, непонятно как попавшего на сходке птиц. — Савина, я серьёзно, не вздумай опять ночевать на работе. Давай, вали отсюда.

Она знала его слишком давно, чтобы не понять — у этого придурка были свои далеко идущие планы на подсобку, а ей самой меньше всего хотелось при этом присутствовать.
Блядь, теперь ведь даже такси уже нельзя нормально было заказать...

Короткий, быстрый взгляд на Гончарова-Пеликана исподлобья.

— Пойдём? Кажется, птиц выгоняют из гнезда, — это уже ему, а в голосе сквозила неприкрытая тоска, хотя внутри всё клокотало от едва сдерживаемой злости. Едва слышно выругавшись, она вскочила на ноги, попутно чуть не заехав юбкой по лицу своему незадачливому визави.
Пулей выскочила на улицу, не забыв напоследок показать Житенёву средний палец.

Свежий воздух немного отрезвлял, и Савина начала уже жалеть о своём поступке.
Ничего нового, опять выставила себя в глазах приятелей брата дурой. Сейчас Пеликан выйдет, скажет, что на самом деле ничего такого не имел в виду, и вообще-то у него (как и у Житенёва) тоже свои планы на остаток утра с какой-нибудь фигуристой блондинкой, и неуравновешенная малолетка в них совершенно никак не вписывалась. Поэтому прости, Овсянка, но...

придурок, [06.06.2020 4:13]
спс ты лучшая
не дуйся

На вибрирующий телефон она почти не реагировала, решив, что разберётся со всем завтра.
Со всем, кроме Пеликана, который вот-вот должен был выйти, а она совершенно не знала, что ему сказать. Прости-я-такая-идиотка-да-я-всё-понимаю-извини-я-не-хотела-ставить-тебя-в-неловкое-положение-понимаю-разумеется-ты-пошутил-предложил-из-вежливости-конечно-прости-всё-норм-не-переживай-справлюсь-спасибо-удачного-вечера-Гиене-при...
Тихо скрипнула дверь, и у Савиной предательски перехватило дыхание.

— Извини, я...

Все слова застряли в горле.

Отредактировано Овсянка (2022-02-03 06:35:45)

Савина моргнула.

Людям вообще было свойственно моргать, конечно, но теперь она находилась в определённом замешательстве и моргала соответственно ситуации — замешательно.
Оставалось только понять, что ей делать со всем этим счастьем.

Гончаров невозмутимо курил рядом, да и вообще проявлял чудеса снисходительности. Его табак пах чем-то приятным, но спрашивать она не решалась. Хватит с неё, наобщалась.
А вот Житенёв, конечно, та ещё сука.

— Да он уже... задолбал, — пробормотала она в сторону, всё же несколько смягчая искомую характеристику. И потому, что «придурок» был в сущности не самым плохим парнем, и потому, что берега общения с Пеликаном по-прежнему оставались для неё крайне размытыми.

С одной стороны, он всё-таки был своим.
В каком-то смысле.

С другой — большую часть времени он казался ей пришельцем из другого мира.
Не из-за возраста, у Савиной хватало друзей и постарше, но из-за манеры себя держать он всегда был несоизмеримо выше, и речь не только — и не столько — о росте. Для неё Пеликан выглядел кем-то безумно далёким от привычных метаний, житейских бурь и стёртых коленок.
What's Hecuba to him, or he to Hecuba… иначе говоря, птица совсем не её полета.

Идти — вот так, молча — было непривычно, и Овсянка чувствовала себя не в своей тарелке.
В одиночестве она слушала музыку, но доставать наушники сейчас, при Гончарове, казалось явно не лучшей идеей. В конце концов, он по тем или иным причинам помогал ей, верно?
Только сейчас пришло осознание, что дорога ей незнакома. Вернее, сами улицы и переулки оставались всё теми же, но вели они не к центру города, где находились родительские пенаты, а гораздо севернее. Значит, всё-таки к нему домой...
Не то чтобы её это сильно волновало, впрочем.

— Ты же понимаешь, что все так говорят, да? — сказано просто, почти равнодушно, будто это нисколько не касалось её саму. В общем-то, частично именно всё так и было.
Прозвучало как-то совсем не очень, но жизнь не позволяла отматывать назад.

А, к чёрту. Внутренняя электрохимия взяла своё, и Савина на секунду остановилась, выуживая из сумки ашку с вишнёвым вкусом, чтобы с наслаждением затянуться и закрыть глаза.
Десятичасовое воздержание от никотина приносило свои плоды.

Отредактировано Овсянка (2022-02-02 18:30:45)

Она только повела плечами, затягиваясь ещё глубже.
С Житенёвым их связывала долгая история, но делиться ей с почти посторонним не хотелось. Как-то реагировать на едва различимый комментарий — тоже, так что какое-то время в её мире существовал только чуть химозный аромат вишни, растворяющийся облаком в утреннем мареве.
Ну и Пеликан собственной персоной, да.

— Презумпция честности, окей, — она всё ещё стояла с закрытыми глазами, наслаждаясь приторным кисло-сладким паром. Зря. Стоило открыть глаза, как Гончаров внезапно вырос в одном шаге от неё, и это было до одури непривычно.

Савина вдруг осознала, что ракурс с высоты его двух метров открывался весьма специфичный, даже с поправкой на её нелепую подростковую фигуру. Была бы возможность — накинула бы рубашку, но та благополучно осталась забытой где-то в недрах подсобки. Вот ведь...

А Гончаров всё ещё стоял рядом, кажется, что-то спрашивая у неё.
Первую часть вопроса она благополучно прослушала, на вторую — ответила простым кивком, после небольшого (и, как она надеялась, незаметного) колебания протянув ему нагревшийся пластик, а сама взяла ту самую недосинюю, недозелённую сигарету. Затянулась ей, впрочем, немногим позже, когда молча прошла вперёд и уселась на проржавевшие перила.

Не самая лучшая конструкция, но и далеко не худшая.
А ещё — она искренне надеялась не навернуться. Нельзя было сказать, что ей совсем уж была чужда грация, но сейчас Савина одной рукой держала сигарету, а другой — крайне ненавязчиво сохраняла суверенитет и без того слишком вольной юбки, при этом беззаботно болтая ногами.

Слова про квартиру она проигнорировала, усилием воли подавив несколько неуместных шуток и вместо этого внимательно наблюдая за Гончаровым в ожидании вердикта. Едва ли не впервые в жизни радовало, что она была без помады и на ашке не осталось ничего лишнего.

Отредактировано Овсянка (2022-02-03 02:17:56)

Иногда ей казалось, что раскроить себе череп — так, чтобы наверняка — не самая плохая идея.
Надёжное решение многих проблем, почти что с гарантией... сказала бы она, не будь плотью и кровью главного травматолога Черноморска. Не ахти какое достижение, но что есть.

Савина и сама в каком-то смысле была травматологом, вот только если её отец занимался диагностированием и назначением лечения, то она сама — откровенным коллекционированием самых разных увечий, от простых ушибов до основательно переломанных конечностей. Когда-то это означало едва ли не регулярное паломничество в больницу, но у всего были свои плюсы. Так, увиденное исподволь учило трезво оценивать свои шансы, напоминая, что шансы стать овощем статистически преобладали над возможностью экзистенциального alt+F4, а ещё...

Заданный Гончаровым вопрос повис в воздухе клубом дыма.
Она несколько секунд изучающе смотрела ему в глаза, чуть запрокинув голову, а затем затянулась, ещё больше увеличивая паузу. Выигрывала время и ничуть того не смущалась.

— А зачем предложил? — баш на баш, вопрос на вопрос. — Ты же сам всё слышал.

Мысли то и дело возвращались к Житенёву, хотя она сама себе пообещала забыть об этом придурке до завтрашнего дня. Пепел сигареты падал на кеды россыпью серых звёзд.

— Но если тебя разочаровывает, могу придумать что-нибудь получше.

Отредактировано Овсянка (2022-02-03 19:36:54)

— Русская рулетка тоже в каком-то смысле беспроигрышная лотерея, — отметила Савина, спрыгивая на землю и стряхивая с юбки облезшую краску, отчаянно надеясь, что на тёмной ткани не останется никаких пятен, — только сильно на любителя, знаешь ли.

Вдаваться в детали на самом деле не хотелось, и она перебрасывалась фразами с Гончаровым больше из любви к искусству, чтобы хотя бы как-то заполнить непривычную тишину и создать для себя иллюзию нормальности происходящего.
Судя по всему, получалось откровенно так себе.

Правда заключалась в том, что на завершение сегодняшней ночи ей было абсолютно наплевать.
Мотивы Пеликана — она до сих пор не могла решить, как стоит его называть — её интересовали меньше всего, а вот собственные лежали как на ладони, и сейчас Савина больше всего боялась постыдной очевидности своих поступков.

— Ага, и я всё ещё жду форум, — с каждым шагом к горлу всё сильней подкатывала тошнота.
Внешне всё было нормально, но она уже начинала жалеть, что ввязалась в эту авантюру, а не послала Житенёва сразу куда подальше. Теперь же...

Теперь же она почти поравнялась с Гончаровым, но из-за узкого подъёма приходилось идти за ним и рассчитывать, что он сможет обойтись без резких поворотов, остановок и вот этого всего. Мироздание, давай хотя бы в этот раз без отпечатков её косметики на чужих белых вещах?

— Непривычная аромка, но вкусно, — в конце концов признала Савина, немного повышая голос.
Было бы очень неловко, если бы он не разобрал слов, но молчать было выше её сил.

Отредактировано Овсянка (2022-02-04 01:31:12)

Вопреки всему, подъём оказался не таким уж плохим: Гончарову всё же хватило ума не оборачиваться, — она не удержалась от нервного смешка, мысленно проведя семантические параллели с путешествием Орфея, — так что... всё было не так плохо, наверно?
Хоть какая-то хорошая новость за сегодня в этом океане проблем и забот.

Через несколько метров ей удалось с ним поравняться.
С ним — это с двухметровым Пеликаном-Гончаровым, по совместительству — не самой простой птицей, а вот пресловутый «океан проблем и забот» был и без этого слишком хорошо знаком, но почему-то в нём никто не предусмотрел даже самый простой спасательный круг.

Hello darkness, my old friend.

— Я бы ставила на эльфийское, без обид, — откровенно говоря, Савина вообще не имела представления, когда там в Японии наступало совершеннолетие. Отвратительный факт: в её мирке спокойно жилось и без этой информации, но показывать это она явно не собиралась.

Да и вообще, раз уж на то пошло, жить долго совсем не хотелось.

Возможно, именно поэтому ей с такой лёгкостью удавалось влезать во все авантюры, вроде пребывания в полпятого утра в крайне сомнительных местах родного города.
Что ж, некоторых людей жизнь определённо ничему не учила.

— У месье необычные вкусы, — отметила она наконец, с трудом подавив комментарий, что в Черноморске с подобными предпочтениями, скорее всего, жилось достаточно тяжко. С другой стороны, месье уже давно был взрослым лбом и теоретически умел решать все свои проблемы.

Отредактировано Овсянка (2022-02-07 06:36:50)

В какой-то момент Савина начала двигаться едва ли не на автопилоте.

Она сама толком не поняла, в какой и — что главное — какого?.., просто покорно следуя за Гончаровым. Очнулась, кажется, уже в подъезде, секунду осознавая, где она и что она.
Вздохнула. По всему выходило, что нет, лучше бы не осознавать ни-че-го и дальше.

А вы, я погляжу, из Франции?..

Чужой голос доносился словно из-под толщи воды, и она на мгновение замешкалась, с силой протирая глаза, так что на бледной коже наверняка останутся подтёки туши и карандаша, уже отпечатавшегося на пальцах звёздно-дымчатыми разводами.

События сегодняшней ночи — встреча-слёт Птиц, фиаско с диваном, вся эта неловкая прогулка и сигарета со вкусом зубной пасты — теперь казались чем-то безумно далёким, как будто прошло несколько дней, а ей нужно было заново учиться реагировать и чувствовать.

Надеюсь, в этот раз обойдёмся без гильотин...

А жаль, от услуг одной она прямо сейчас бы не отказалась.
Насколько ей помнилось — достаточно гуманное решение всех проблем, если люди просто делали свою работу, а палач следил должным образом за состоянием лезвий и штифта.
Du courage, l’heure de l’expiation est venue, и никакой яд был не нужен.

Железная дверь подъезда призывно скрипнула, отвлекая от насущных размышлений о гуманной декапитации. На мгновение где-то на задворках сознания мелькнула мысль о лёгком дежа вю происходящего и о том, что с её оценкой времени и пространства, было явно что-то не так, но поразмышляет она об этом позже. Если доживёт.

А вы, я погляжу, из Франции?..

Бытие причудливо закольцовывалось, и оставалось только бежать от самой себя.

— Ouais, из Гаскони, — с готовностью подтвердила Савина, без особых усилий перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Сделала бы реверанс, но, увы, подъезд располагал к этому меньше всего. — Но вообще... Номина сунт одиоза, так что не будем вскрывать эту тему, ок?

Она немного помялась на лестничной площадке, ожидая, пока Гончаров откроет квартиру.
Попереглядывалась бы с пнём, обретя новый опыт сюрреального, вот только тот остался этажом ниже, и вместо этого Савиной пришлось немного помедитировать на свои собственные ногти.

В квартиру она проскользнула молча, вслед за хозяином.
От конверсов избавилась быстро, с прямой спиной, просто привычным движением потянув мыском за пятку. Правда, наклониться потом всё же пришлось — чтобы аккуратно поставить обувь рядом друг с другом. Обычно подобные проблемы решались ненавязчивым пинком, но...

Наверно, в таких ситуациях следовало как-то комментировать обстановку.
Вместо этого она, ещё немного помявшись, с видимой невозмутимостью (ну пожалуйста!) направилась к ближайшему зеркалу в поле зрения. Зеркало — как водится — встретило её подразмазанной тушью, но сил хватило только на несколько движений руками, немного уменьшивших её сходство не то с вампиром, не то с маленькой пандой. Чудно́.

Савина оглянулась, впервые за долгое время посмотрев Гончарову в глаза.

— Ну что, обойдёмся сегодня без гильотин? — кажется, о её голые ноги тёрлась кошка.

Отредактировано Овсянка (2022-02-11 17:32:39)

Non scholae, sed... ей пришлось мысленно отвесить себе пинка, чтобы перестать умничать.
В конце концов — нет, это совершенно не её дело, так что лучше наконец заткнуться и сделать вид, что она — абсолютно нормальный человек, без нервных срывов, панических атак, истерик и фазмидов в голове размером с чёртову Эйфелеву башню.

— Туше, я немецкий знаю только по текстам Раммштайн.

Зато вот латынь и французский, ух!..
Это же самое главное в жизни. Можно — как Зощенко — сыпать варваризмами а гош и а друа, но сэ как-то уже совсем комси-комса. Можно — как Тургенев — выдавать на-гора des dentelles de phrases courtoises et obscures, mais je vous déconseillerais d'utiliser la traduction automatique, что по-русски можно перевести как... (Не к месту вспомнившаяся строчка из «Рудина» почти заставила улыбнуться.) А ещё — бесконечные ряды сносок, comme Pouchkine et Léon Tolstoï¹, а ещё — при случае цитировать «Цветы зла» (других французских поэтов не существует), а ещё...

А ещё Гончаров отвёл взгляд, и от этого становилось как-то... неуютно?
Всё настолько плохо? От взгляда в зеркало — предательски беспомощного, но при этом почти спасительного — удержаться так и не удалось. Ничего не изменилось: всё те же усталые глаза, всё те же искусанные губы, даже лиф топа находился на своём законном месте.

За неимением лучшего она наклонилась, осторожно протягивая ладонь к кошке.
Та отреагировала достаточно спокойно и миролюбиво, так что после нескольких аккуратных поглаживаний пушистое создание подняли на руки и поднесли к груди.

Инструктаж от хозяина квартиры, тем временем, шёл полным ходом.

— Плавно переходим к сказкам о Жиле де Ре? — хмыкнула, не удержавшись, напрочь позабыв о своём обещании не выделываться, хотя вряд ли этим вообще можно было пробить кого-либо из птиц. Те и сами интеллектуально заклевали бы кого угодно, а Савина была среди них едва ли не самой мелкой, и как простая Овсянка (она же emberiza citrinella, овсянка обыкновенная, как зачем-то подсказывал воспалённый мозг), и как «та самая Анечка», вечная младшая сестра.

В ответ она лишь пожала плечами и направилась на кухню. Вместе с кошкой.

— Что-нибудь приготовить? — сон, конечно, ей бы явно не помешал, вот только спать в чужих квартирах Савина откровенно не умела.
По крайней мере, первое время.

---

1. Как у Пушкина и Льва Толстого (франц.)

Отредактировано Овсянка (2022-02-18 08:05:13)