Море волнуется раз |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Море волнуется раз » Сейчас » 09.07.2020 - И где они обитают
«И где они обитают»
Дочь маминой подруги и тоже дочь маминой подруги
Открытый эпизод
09.07, до полудня. Кафешка, пластиковый столик на открытом воздухе
Встречи отдаленно знакомых людей и лекции о том, как себя вести, если из стен льётся холодная вода.
Отредактировано Сашка (2022-02-03 21:34:01)
- ...да брось. Это сейчас везде так, - маринкину макушку припекает солнце, несмотря на то, что над столиком раскрыт потрёпанный зонт. Южное солнце приближалось к зениту, - Ну вот взять хотя бы дядю Валеру. Сосед мой, майор милиции. Взяток не брал, нужных людей не покрывал, ну, по-человечески жил в общем. А в органах таких ой как не любят... В общем, что ему только не устраивали - чуть ли не грохнуть его пытались. За то, что неудобный он человек, ага. Это ему так какой-то одесский депутат в личном разговоре сказал - так там чуть до драки и до понижения в звании не дошло. А, спасибо...
Марина приняла у подоспевшей официантки пластиковую тарелку с чизкейком и картонный стаканчик чая. Обслуживание несколько затянулось, как оно всегда и бывало в заведениях для небогатых даже по меркам Черноморска туристов - ну, Марина в каком-то смысле такой и была.
Совершенно точно такой была и Сашка Закурдаева.
Любезная маменька любила припомнить Марине, что в этой жизни можно найти себя, ну, знаете, в одной из этих нормальных профессий и не ебать мозги ни себе, ни родительнице своими невнятными амбициями, реализовать которые в полной мере всё равно не получится потому что ты, троечница паскудная, на бюджет нужной тебе специальности в жизни не поступишь, да и денег на то, чтобы отправить тебя учиться в другой город, у нас нет и не предвидится. Поэтому сиди-ка ты в родной Одессе и грызи гранит науки на каком-нибудь зассаном журфаке.
Фу.
Сашка была на десять лет старше и подходила на роль учителя гораздо лучше, чем могла бы подойти Марина. Они виделись прежде раз или два - лет десять назад, или около того. Отдыхали вместе в Питере. Сашка запомнилась Марине неплохой, терпеливой, и в общем-то всё.
Но, как оказалось, жизнь полна неожиданностей, и выбор нормальной профессии едва ли мог гарантировать хоть что-то - ты можешь перейти дорогу влиятельным людям, даже будучи простой училкой русского и литературы.
- В общем, дядь Валера - мент от бога. Машина, голыми руками кости ломает и мясо рвёт, всех местных чертей и нариков приструнил за десять лет службы. А теперь его из органов выпирают, как "не вписывающегося" элемента, - Марина вздыхает, поднимает кончиками пальцев горячий стаканчик и дует на кипяток, в котором бултыхается пакетик "Гринфилда", - Человека сгоняют с места, только потому что он свою работу делает. Такие дела, Саш.
– Даже не знаю, что и сказать. – Пристыжено отвечает Сашка. Не то чтобы до сих пор она считала, что её случай единственный. Понятно, что где угодно найдутся люди, которые несколько вольно трактуют свои обязанности в пользу личного «как правильно». Но, применительно к себе, она хотя бы знает, чем именно перестала вписываться в систему.
Официанте Сашка успевает только открыть рот и кивнуть вслед. Чокопайка и чай. Не потому что недорогой, конечно, не на чае в пакетиках же экономить. Специально выбирала этот. Гринфилд с бергамотом. Такой же, как…
Сашка отводит взгляд, делает вид, что трёт уголки глаз. Не хватало ещё расклеиться перед той милой случайной знакомой из времен студенчества… Которую, надо сказать, Сашка вспомнила не сразу, поначалу вообще чуть не приняв за библиотекаря со старой работы.
Ну вот, опять.
– Понимаешь, я ведь хотела как лучше. А им, видимо, надо было чтобы сидела на своём месте и помалкивала. Как так можно-то… – Сашка лукавит. Вернее, не так – Сашка возмутительно лжёт. Можно, и она об этом знает. Очень многие вещи она сама до последнего не замечала прямо перед собственным носом. Но это сейчас, задним числом, всё понятно, а тогда как-то само собой выходило смотреть в другую сторону и ничего не замечать.
Мешает пластиковой палочкой-веслом чай – больше по привычке, вроде ведь и незачем, заказала без сахара. Нитка от пакетика наматывается на весло, Сашка задумчиво вынимает всё вместе, выжимает пакетик пальцами в чашку, выкидывает. Рвёт пакетик с печенькой, но пока не достаёт.
– Ну и вот. С мамой поговорила, она сказала, что по закону, – слабая, но ощутимая учительская интонация, как бы придающая вес словам, так, что это слово хочется подчеркнуть цветным маркером, – Можно было начать ругаться, и что просто так, без объяснения причин, они не имеют права…
Сашка делает глоток из стакана.
– А толку-то? – На мгновение у неё возникает мысль, что из-за разницы в возрасте Марина тут с ней может и не согласиться, мол, так ли уж это важно. – Я бы сама после такого не смогла там работать. Не после того, как меня… – она замолкает. Как её что? Попытались выгнать? Или ткнули носом в собственные залёты? И то, и то, в этом-то всё и дело.
Будь тут дело только в чем-то одном из двух, наверное, Сашка бы не ушла.
– Ой, да что мы всё обо мне да обо мне. – Это не скромность, это просто аккуратная попытка сменить тему. Кажется, обе это понимают, и что это лучше поддержать тоже. – У тебя-то как жизнь? Надолго сюда?
- Ага, - кивает Марина, - Сидеть и помалкивать, делать вид что ты слепая, и ничего не замечаешь. Как же-как же, понимаю.
Совсем не обязательно становиться костью в горле власть имущих, чтобы от тебя начинали требовать избирательной слепоты. Марина придвигает к себе пепельницу и закуривает что-то ментоловое настолько, что от холодка дерёт горло.
- Надолго ли? - эхом повторяет сашкин вопрос Марина, - Даст бог - навсегда. Или хотя бы до тех пор, пока не надоест. Или чтобы было такое место, в которое можно было бы, ну, знаешь, вернуться. Блин, типа... Кому-то нормально жить как перекати-поле, по чужим углам. Я так не могу. Свой угол у моря было бы круто найти, вот зачем я здесь.
Естественное человеческое желание - называть домом место, которое не вызывает у тебя приступов тошноты. С этим легче живётся, как ни крути.
- А ты, - Марина указывает сигаретой на Сашку, - Получается, сюда типа как разгрузиться после всей этой хурмы? Забавно. Ты, Саша, заехала сюда безо всякой причины, получается. Сколько таких курортных городков по всему побережье? Адлеры-хуядлеры всякие... А таких ноунеймовых как Черноморск, для... - Марина издаёт смешок, - ...нищебродов типа нас, и того больше.
Марина стряхивает сигарету в пепельницу.
- Знаешь, мне иногда неиронично кажется, что все дороги ведут в Черноморск. Вот не в какую-нибудь столицу, не в Америку даже и не в Китай, а сюда, в зассанный Черноморск. Странное это место, Саша. Не гиблое, а вот именно странное. Не знаю...
- Не знаю, - повторяет Марина уже твёрже и тушит окурок в пепельнице, - Чем больше тут околачиваюсь, тем сильнее чувство, что я здесь, ну, не случайно. Можешь записывать в мою медкарту про "параноидальный бред", - криво усмехается Марина, - Только вот Черноморск всегда такой был. Странный.
Странный.
Когда это Сашка стала различать сигаретный дым? Или просто эти какие-то по-особенному химозные, настолько, что даже она ощущает разницу? Впрочем, химозный запах, наверное, лучше, чем просто сильный запах сигарет. В общем, Сашка не вредничает и вообще виду не подаёт.
– А ты знаешь, теперь, когда я думаю об этом, у меня ведь так и есть. – Она подпирает голову ладонью, смотрит куда-то вверх. – Ну, в смысле… С тех пор, как от родителей съехала, как-то даже и мыслей не было, что пора жильём обзавестись.
Сашка только наполовину права, конечно. Служебная комната в общежитии для неё была полноценным домом, тем самым местом, куда всегда можно вернуться, и, хотелось бы верить, не только для неё. Но ей знакома была и жизнь по съёмным квартирам – совсем не то, конечно, но к этому привыкаешь и, вроде как, кажется что нормально.
После недавнего, два месяца назад, переезда она так и не забрала почти ничего из вещей от родителей.
К слову, да. Сашка даже не думает об этом сейчас, но у неё вообще-то всё это время оставался родительский дом. Ещё одно запасное место, куда в случае чего можно вернуться, если больше будет некуда. В общем-то, даже это место ей посоветовали родители!
– Ну, не прямо безо всякой причины! Мне вообще-то его тоже мама посоветовала. Они с папой сюда несколько раз ездили, в первый раз до моего рождения ещё… – Сашка почему-то ощущает неопределенный, без конкретной точки приложения, укол совести. Родители, если подумать, много в чём себе отказывали, пока она маленькая была.
Сашка не переживает. Просто как-то само подумалось.
– Да брось, не всё так плохо. У меня выбор был – неделя в какой-нибудь Турции или три недели тут… Топ за свои деньги! – Сашка улыбается одним уголком рта. Черноморск ей нравится. В смысле, без иронии нравится. Но ничего плохого в том, чтобы немного беззлобно поглумиться над выбором места для отдыха «где подешевле» не видит. Да и много ли ей надо?
Но настроение беззлобно глумиться у неё как-то само собой улетучивается, когда доходит смысл сказанных Мариной слов. О том, что здесь Странно (почему-то это прозвучало именно так, с заглавной буквы) и что они все здесь не случайно.
Вот только этого ещё не хватало.
– А что в нем такого странного? – Сашка держит себя в руках, но её всё равно выдаёт изменившаяся поза. То, как она наклоняется к столику, опираясь на него локтями. И говорит так осторожно, как будто трогает запертую дверь трёхметровой палкой. Словно ожидая удара и сомневаясь, стоит ли вообще это делать.
Отредактировано Сашка (2022-02-16 01:38:24)
- Турция - отстой, - меланхолично хмыкает Марина, - Там же делать нечего. Всё существует вокруг твоего гедонизма - отели эти, экскурсии, шведские столы... Никакого духа авантюризма, никакой аутентичности. То ли дело, - то ли всерьёз, то ли с горькой иронией она усмехается, обводя пространство вокруг себя рукой, - Черноморск!
И Марина бы продолжила сама не зная, всерьёз ли она или нет, но что-то в сашкином взгляде заставляет её притихнуть, поджать губы, опустить руку.
Тут же закурить ещё одну.
Это сложно объяснить тому, кто не в теме, и ещё сложнее описать, но во всех этих полумистических штуках есть существенный пласт того, о чём невозможно говорить - можно только чувствовать.
И Марина чувствует это, глядя на Сашку. Чувствует ясно и отчётливо - потому что может считать переживания, хорошо знакомые ей самой.
- Ну, - вздыхает Марина, - Ты должна понимать, что пруфов не будет. Может быть это моя разыгравшаяся фантазия - мне всегда говорили, что я много додумываю, - она грустно улыбается стряхивая пепел.
Морщится, трёт глаза - перед ними пролетают событий той ночи.
Той самой ночи.
- Но у этого места типа как есть изнанка, - уж лучше говорить как есть. Это, конечно, даёт Сашке полное право счесть её сумасшедшей, но Марина верит, что не могла ошибиться и в глазах старой приятельницы действительно промелькнула искра больше чем понимания - осознания, - Вернее, изнанка, конечно, есть везде. Но Черноморск типа как место силы или что-то вроде того - я как раз в этом направлении сейчас копаю. Здесь чтобы попасть на изнанку даже особых усилий прикладывать не надо - тебе скорее нужно прикладывать усилия чтобы туда не попасть. И то через раз работает. Мне повезло, я туда, понимаешь, напару с боксёром попала. В татухах такой, увидишь не перепутаешь. Он тут один такой походу.
И тут же, как ни в чём не бывало, осведомляется, смешно склонив голову набок:
- Думаешь, ебанутая?
Ну, здорово. И здесь то же самое.
Сашка еще сильнее наклоняется к столу, подпирает голову согнутой в локте рукой. Задумчиво смотрит на стоящий перед ней стаканчик.
– Я… – Открывает было рот она, но будто не знает, как продолжить. Это ощущение абсолютно настоящее – в смысле, пускай и вызванное у себя самой, но всё равно настоящее. Для Сашки не в новинку, что о чем-то говорить нельзя, к этому никогда не привыкнешь, но с этим можно научиться жить. Дело в другом.
До сих пор Сашка наивно думала, что вещи не для человеческого взора неотделимы от родного Седова. Ну, или, по крайней мере, тех, кто с ним связан, кто прожил там всю жизнь и вообще – каким-то образом мог принести это всё с собой. И ей не хочется развивать эту мысль – иначе вместо ощущения, что дома люди вроде неё не в безопасности, очень легко придти к ощущению, что не в безопасности никто и нигде.
Сашка изо всех сил отгоняет эти мысли. Может быть, у каждого по-своему? Хотелось бы верить. Но даже если так, определенно, Сашка не из тех, на кого изнанка внимания не обращает.
Почти слышно, как воображаемое одеяло самовнушения рвётся.
– Нет. Не думаю. – Она растерянно трёт пальцами лоб. Удивлена, что встретила кого-то, кто тоже замечает подобные штуки, но, кажется, совершенно этому не рада.
Ладно, от одного раза ничего не будет.
– Знаешь… - Голос у Сашки меняется, в нем проявляются интонации училки, той, кто знает, о чем говорит, и в своих словах не сомневается. – Чем больше думаешь об этом, тем чаще замечаешь. Никто же не замечает, и им нормально.
Говорит Сашка негромко, поглядывает по сторонам. Если кто-нибудь подслушает их разговор, определенно решит, что имеет дело с парочкой сумасшедших, а этого ей бы не хотелось. Но, кажется, сейчас рядом нет никого, кто мог бы их слушать. Хорошо, наверное.
– Если научиться снова, вот так же, не смотреть, куда не следует... Ну там, отвлечь себя чем-нибудь, думать о чем-нибудь другом – так вот, если приучиться так делать, то, вроде, ничего и нет.
Не думай о красной обезьяне.
Эта самая изнанка, как её назвала Марина – она как магнит для мыслей, селится в голове и сразу занимает непомерно много места. Если стараться его понять, он растёт, если стараться действовать наперекор ему, тоже, потому что получается, что изнанка всё еще управляет твоей жизнью… Отвлечься и научиться игнорировать его – единственный выход, так Сашка думает. До сих пор это плохо, не всегда, но хоть как-то работало.
Вы здесь » Море волнуется раз » Сейчас » 09.07.2020 - И где они обитают